Dodaj nową odpowiedź

С конца XIX столетия и до государственного переворота генерала Урибуру в 1930 г. анархизм занимал самые прочные позиции в пролетариате страны. Аргентинская региональная рабочая федерация (FORA), которая с самого начала была антиполитической и антигосударственной, а с 1905 г. имела четкую анархо-коммунистическую ориентацию, объединяла большинство организованного рабочего движения. Кроме того, идеи анархии распространяло множество идейных и пропагандистских групп по всей стране. Газета «Ла Протеста» была в тот период самым читаемым изданием из всех, посвященных социальной борьбе.

Но анархисты оказались плохо подготовлены к тем репрессиям, которые обрушил на них переворот 1930 г. – продолжительным, систематическим и сосредоточенным исключительно на радикальных элементах и анархистах. К ним прибавились усиленное внедрение государственных мер по контролю над рабочим движением и потворство «нейтральному», неидеологическому профсоюзному движению со стороны властей. Все это сильно затруднило анархистскую пропаганду в регионе. Позднее, десятилетие спустя, новый государственный переворот вознес наверх профашиста Хуана Доминго Перона, изображавшего себя единственным возможным защитником прав трудящегося человека. Та часть пролетариата, которая оказала сопротивление режиму, была маргинализирована, задавлена или уничтожена. Те же, кто покорился, получили вознаграждение в виде отдельных правительственных рабочих реформ… Так что, когда новый переворот в 1955 г. сверг Перрона, значительная часть пролетариата выступила в его защиту, а после его изгнания – требовала его возвращения, превознося как своего героя. Новое правительство обрушилось как на перонистов, так и на тем немногочисленные пролетарские группы сопротивления, которые – пусть ослабленные и одинокие – продолжали бороться за существование. Многие люди и некоторые группы, выступавшие против Перона, приняли позорное решение сотрудничать с новой диктатурой в деле социальной реорганизации. Среди них оказались и некоторые мнимые анархисты, которые стали работать в профсоюзах и местных рабочих центрах (до этого отнятых Пероном у FORA и других рабочих организаций).
Когда в середине 1960-х гг. и в 1970-х гг. вспыхнули рабочие восстания, от анархизма оставались лишь немногочисленные группы, раздробленные, ослабленные и сравнительно мало пригодные для борьбы. Тем не менее, многие товарищи сыграли видную роль в социальной борьбе того времени, став даже представителями крупных групп рабочих. Но широкие массы пролетариев требовали возвращения Перона, ожидая от него улучшения своего экономического положения. Когда же буржуазия уступила этим требованиям, Перон, называвший себя «первым трудящимся», стал править с помощью методов, которые имели мало общего с рабочими требованиями, зато вполне соответствовали пожеланиям буржуазии, что способствовало росту социального недовольства.
В различных провинциях страны стали появляться небольшие анархистские группы, в основном состоявшие из молодежи. FORA и Аргентинская либертарная федерация FLA продолжали существовать, хотя и значительно уменьшившиеся в размерах, по сравнению с прошлым. Им не удалось осуществить смену поколений к моменту, когда «Антикоммунистический альянс Аргентины», созданный Лопесом Рега, правой рукой Перона и его жены, а затем – и государственный переворот 1976 г. нанес аргентинскому пролетариату тяжелейшие в его истории раны. С помощью массовых убийств (более 30 тысяч человек), пыток и похищений были разрушены все социальные организации, которые, с точки зрения властей, представляли реальную или хотя бы потенциальную опасность.
Действия и пропаганда анархистских групп сократилась до своего исторического минимума. Последние местные анархистские центры оказались под угрозой; и многие были потеряны и никогда уже больше не восстановились (например, помещение FORA на улице Конститусьон было полностью разрушено взрывом, который был организован проправительственными группами). Некоторые небольшие новые группы из многих провинций объединились в «Либертарное сопротивление» и пытались оказать вооруженное сопротивление диктатуре по примеру левых групп. Они организовывались и перемешивались с этими левыми группами, гораздо более сильными, чем они, и были уничтожены вместе с леваками.
С поворотом к демократии в 1983 г. от исторических организаций анархизма мало что оставалось. В FORA, FLA, Библиотеке Хосе Инхеньероса и «Ла Протеста» были «старики». Разрыв между поколениями был огромен. Тысячи товарищей, которые вели борьбу до 1960-х гг., не были известны или не имели продолжателей на протяжении долгого периода времени, когда страна полностью находилась под экономическим контролем неолиберализма и политическим контролем Хустисиалистской (перонистской) партии.
В отсутствие четких связей, многие сближались с анархизмом под влиянием музыкальных панк-групп и начинали создавать недолговечные неформальные группы. Другие примешивали к своему прочтению анархизма элементы марксизма и брали за образцы «современных» моделей борьбы таких лидеров и такие организации, которые не имели ничего общего с историческими принципами анархизма (как Агустин Тоско, Че Гевара или «Матери Майской площади»). Так возникла группа CAIN; с нее берет начало то, что известно как аргентинский платформизм (из-за отождествления себя с «Платформой» Махно и «Манифестом» Фонтени). В результате ее расколов появились такие группы, как Либертарно-социалистическая организация OSL, AUCA, а позднее – «Либертарная сеть». AUCA сумела установить контроль над такой массовой организацией как Движение народного единства, но этот опыт мало что дал анархизму, учитывая то, что эта организация, которая занялась распределением правительственных «социальных планов», всегда отличалась сильными чертами управления сверху. Так произошло и происходит со многими аналогичными группами. (Прим. перводчика: В Аргентине существуют правительственные программы финансирования временных работ, так называемые «социальные планы», которые передаются под управление различных общественных организаций). Сегодня Движение народного единства расколото на группу большинства, приверженную президенту страны Кирхнеру, и другую группировку, которая после роспуска AUCA находится в Народном фронте имени Дарио Сантильяна.
В конце 2001 г. наступление капитализма достигло своего предела, и народ уже больше не был склонен его терпеть. Это породило народное восстание 19 – 20 декабря. Народ вышел на улицы под клич «Пусть они все убираются, чтобы ни одного не осталось». Президент, который намеревался остановит народный бунт с помощью чрезвычайного положения, вынужден был бежать на вертолете. Этот опыт и многое другое из того, что произошло в этой связи, открыли многим людям прямое действие, горизонтальную практику принятия решений, солидарность, антикапитализм, антиэтатизм и антиполитичность. Анархистские идеи и анархистская практика внезапно и неосознанно ожили. Но это был всего лишь импульс, который буржуазия и государства извне и левые партии изнутри поспешили вытравить, чтобы вернуться к конституционному порядку под политическим руководством перелицованного перонизма.
Этот опыт побудил многих людей открыть для себя анархистскую литературу, к тому моменту почти забытую. Как вспышка, по всей стране стали возникать небольшие анархистские группы. Некоторые из них вскоре же исчезали, но на их место приходили новые. Они закреплялись и начинали искать лучшую форму распространения своих предложений среди народа. Десятки групп начали издавать журналы, в которых воспроизводили слова Бакунина, Малатесты, Кропоткина… И спустя короткое время появились уже издательства, снабжавшие библиотеки новенькими изданиями анархистских авторов или новыми исследованиями по истории анархизма.
Многие товарищи принимали участие в квартальных ассамблеях, которые возникали, прежде всего, в Буэнос-Айресе и Росарио; другие – в организациях так называемых «пикетчиков». И сегодня еще, несмотря на общее сокращение движения пикетчиков, различные товарищи предпочитают организоваться вместе с соседями вокруг конкретных нужд местности, в которой они живут, не создавая никакой особой анархистской организации. То же самое касается других, тех, кто участвуют в группах, ведущих частичную борьбу в таких сферах как экология, права человека, права женщин и т.д. Третьи принимают участие в коммунитарных инициативах, в радиопрограммах или в Интернет-проектах, через которые уже можно распространять идеи.
Такой подъем и стремительный количественный рост групп и числа индивидуальных анархистов на сегодня уже миновал, но он оставил после себя более или менее прочные организации и группы почти во всех провинциях страны. На такое трудно было рассчитывать еще 10 или 5 лет назад. Выросло и число анархистских изданий, которые с большей или меньшей периодичностью выходят в различных провинциях, но, прежде всего – в городе Буэнос-Айрес. Среди имеющих наибольший тираж можно упомянуть «Ла Протеста», «Либертад!», «Эль Либертарио» (FLA), «Хихос дель пуэбло» («Либертарная сеть»), «Эн ла каллье» (OSL) и «Организасьон обрера» (FORA). И с меньшим тиражом, нотновые, прежде не издававшиеся: «Аркиво А» (Библиотека Гиральдо в Росарио), «Организате и луча» (Общество сопротивления FORA в Мендосе) и «Акратас» (Либертарная организация Часкомус).
С анархизмом приходится считаться в различных сферах борьбы, его начинают упоминать и критиковать правительство и левые партии и даже упоминать в буржуазной прессе (конечно же, никогда не делая этого с симпатией). Одновременно вновь появляются черные флаги на демонстрациях; в некоторых провинциях организуются мероприятия с целью распространения идей, включая акции организаций, работающих на местах. Так например, 1 мая этого года анархисты провели по всей стране не менее 5 собственных отдельных мероприятий.
Это не значит, что анархизм обладает сегодня в Аргентине действительно значительным влиянием. Группы невелики и все еще не отличаются зрелостью. Они все еще находятся в поисках возможностей и путей влияния на различные вспыхивающие социальные конфликты и распространения надежд на свободу и равенство и боевого духа – в то время как перонистский популизм искажает и эффективно переводит в угодное для себя русло пролетарские организации, которые вели радикальную борьбу против предыдущих правительств. Благотворительные крохи и символические жесты правительства не в состоянии предотвратить ухудшение условий жизни широких слоев населения, и те поднимаются на борьбу за свои частичные требования. (Последним примером можно считать борьбу преподавателей за повышение зарплаты: несколько трудящихся были ранены, один погиб. Президент не нашел не нашел лучшего объяснения боевому духу преподавателей в Санта-Крусе и Некене, кроме такого: «Выходит, на Юге мы все – анархисты»). Политический класс еще не вполне оправился от своей дискредитации в 2001 году, а легальные ответы на проблемы быстро иссякают, не принося решения, и потому стихийно то тут, то там снова собираются самоорганизованные народные ассамблеи, проявляющие тенденции к горизонтальности, а в некоторых случаях – к антиполитичности.
Иными словами, возникают близкие к либертарной практике организации и формы борьбы, независимо даже от участия в них анархистов. А между тем, собственно анархистские организации во многих случаях не знают, как действовать в сложившейся социальной ситуации. Есть множество групп, но между ними мало связи. Ощущается нехватка диалога и дискуссии, где можно было бы выявить расхождения и сравнить накопленный опыт.
Платформизм сегодня удерживается или медленно растет в Буэнос-Айресе, опираясь на свои местные центры и зоны «инфильтрации». Но то, что он объявляет себя частью левого движения и рабочего авангарда, выдвигает ряд требований и предпринимает некоторые действия, которые многие из остальных анархистских организаций считают легалистскими и популистскими, порождают как минимум недоверие среди большей части анархистов. Из «исторических» организаций, FLA проводит различные агитационные мероприятия в своем центре, а FORA несколько выросла, создав два новых общества сопротивления в провинции Буэнос-Айрес и в Мендосе, а также обретя группы сторонников и отдельных сочувствующих в других районах. Со своей стороны, библиотека Гиральдо уже в течении ряда лет ведет постоянную агитационную работу. Как эта, так и многие другие группы, в конце концов, приступили к осуществлению самоуправляющихся экономических проектов, с тем чтобы предоставить людям на местах или своим собственным членам возможности для выживания, часто в поистине судной экономической ситуации. В этой связи можно упомянуть также коллективы трудящихся Ассамблеи Альмагро и «Либертарной сети» в Буэнос-Айресе, Союз маляров Мендосы и хлебопекарню товарищей из Росарио.
Кроме того, в экономической сфере есть некоторый опыт организации по профессиям. Как мы уже сказали, некоторые предпочитают организовываться на территориальной основе (в квартальных движениях). Организации платформистской тенденции стремятся создать про-либертарные объединения внутри официальных профсоюзов (бюрократических организаций под руководством предпринимателей и политиков), чтобы вместе с левыми предлагать «классовую альтернативу» в палитре списков, которые ведут между собой борьбу за различные посты в иерархии. Некоторые примкнули к FORA, убедившись, что борьба в экономической области и борьба против иерархии и государства – одно и то же, и организовавшись в общества сопротивления.
Некоторые товарищи и организации с различным успехом участвуют во многих народных организациях, таких как Восточная координация против репрессий и Народный фронт имени Дарио Сантильяна в Буэнос-Айресе или Народная ассамблея против загрязняющего горного дела в Мендосе и т.д. Столкнувшись с различными тяжелыми проблемами, народ самоорганизуется для борьбы, и анархисты стараются внести в это дело свой вклад и помешать легалистским, парламентаристским или партийным группам и позициям завладеть этим пространством.
Но гораздо важнее, чем считать, сколько групп или индивидов в стране называют себя анархистами, – изучать борьбу, в которую вступает пролетариат различных регионов, осознав, что происходит ухудшение условий его жизни и что средства добиваться своего, которые предоставляются государством, бесполезны. Аргентинское государство редко учитывало социальное положение низших классов и, когда могло, делало авансы средним классам. Только Перон в своем стремлении взять под контроль народные слои пошел на некоторые уступки самым незащищенным. Правительство Кирхнера, в свою очередь, с трудом сумело стабилизировать то, что осталось после кризиса всех институтов в 2001 году, но использованные им экономические заплаты подходят к концу, а косметические улучшения с каждым разом становятся все более недостаточными. Хотя оно без помех идет к следующим выборам, институтам власти не хватает легитимности, они протекают, как дырявая лодка, а общество отвечает на авансы со стороны капитала недоверием к своим мнимым и самозваным представителям (политическим и профсоюзным) и отказом терпеть в надежде на решение проблем. Каждый день по всей стране и по самым разным проблемам происходят самоорганизованные стихийные народные ассамблеи. На них нередко можно обнаружить людей, очень близких к нашим принципам и методам действий, хотя они ни разу в жизни не слышали об анархизме.
Ситуация трудная – но когда она была другой? Организации пролетариата и пролетарское сознание пока еще слабы, связь с анархизмом невелика. Все будет зависит от того, насколько пролетариат сможет осознать причины своих несчастий и понять, как лучше всего им противостоять (не давая отвлечь себя постоянными играми политического калейдоскопа). А до этого анархистским организациям предстоит еще набраться опыта и убежденности в наших исторических принципах, чтобы продемонстрировать, что хотя прошло много лет, но враги свободы и равенства (и самой жизни) остались все теми же: это капитал и государство. И что только выступив против них, идя по пути солидарности и взаимопомощи вместе с товарищами по несчастью, мы можем положить конец обществу иерархии и эксплуатации. Для того, чтобы стремление к обществу свободных и равных возродилось и было претворено на практике. Для того, чтобы социальная революция перестала восприниматься как безумие, но стало для людей необходимостью. Чтобы бедность и угнетение исчезли и восторжествовала анархия.
FORA