Интервью с активистом профсоюза «Пряма Дiя» для газеты «Левый берег»

ак сейчас живется низовым протестным группам? Что происходит в студенческой среде? На что готовы пойти администрации вузов? Об этом расказал активист Независимого студенческого профсоюза «Прямое действие» газете «Левый берег».
ЛБ - Дмитрий Литвин, корреспондент газеты «Левый берег»
АМ - Андрей Мовчан, активист студенческого профсоюза

ЛБ: Что такое «Прямое действие»?

АМ: Это пожалуй единственный в Украине независимый профсоюз студентов. Он был создан в 2008 году. Мы постепенно разбирались с законодательством, зарегистрировались в министерстве юстиции. И весной 2009 года решили сделать, так сказать, «интервенцию» в ВУЗы, вести пропаганду среди студентов.

ЛБ: Пропаганду чего?

АМ: Пропаганду профсоюзной борьбы, студенческой активности. Мы видели, что студенты бесправны и не способны повлиять на принятие решений в ВУЗах. Для того чтобы студенты имели хотя бы какой-то инструмент защиты своих прав, был создан наш профсоюз. Студенческие советы и официозные, бюрократические профсоюзы в университетах — это импотенты. Они не способны защитить права студентов. Но мы видим опыт множества стран, где студенческие профсоюзы достаточно активно отстаивают права студентов и достигают огромных результатов. Для нас очень показательной была общенациональная забастовка студентов Австрии и Германии. ЛБ: И этот пример вы хотите реализовать в Украине?

АМ: Да, в тех или иных формах.

ЛБ: И как успехи?

АМ: Мы напечатали первый выпуск газеты «Прямое действие» и начали её распространять в университете Шевченко, КПИ, Могилянке, Нархозе, университете строительства и архитектуры. И на следующий же день по всем контактам, указанным в газете, пошли звонки от СБУшников. Мол, вы, ребята, заигрались, далеко заходите и нужно встретиться. Для нас это был шок. Мы — молодые, можно сказать, необстрелянные студенты, только выпустили газету — и на нас сразу же выходит СБУ. Конечно, нескольких активистов СБУшникам удалось запугать этими встречами, которые весной 2009 года стали происходить регулярно.

ЛБ: Что это за встречи?

АМ: У меня лично была одна встреча. С другими ребятами встречались чаще и настойчивее. Как это происходит? Человеку звонит представитель спецслужбы. Обычно с «невидимого» номера. Предлагается встреча. В случае отказа говорят: «Мы будем вынуждены вызвать вас через деканат». Студентам не хочется проблем в университете, и поэтому в конце концов человек соглашается. Встречи происходят на улице, обычно неподалёку от университетов.

ЛБ: А кто, собственно, эти люди из СБУ?

АМ: Сотрудники, которые с нами встречались, — это, я так понимаю, два закреплённых за нами персонажа. Их званий я не знаю. Им около 30 лет. Для меня это было дикостью! Наш профсоюз легализован министерством юстиции, мы не начинали свою деятельность до легализации, у нас есть все необходимые документы, печать, то есть министерство юстиции признаёт нас легальной организацией — и появляются СБУшники, которые записывают нас в экстремисты.

ЛБ: Что конкретно они от вас хотели?

АМ: Чтобы мы не проявляли активность, сидели тихо, не поднимали никаких скандалов и особенно — не устраивали уличных акций протеста. Речь шла о том, что, мол, вот если будет какая-нибудь акция протеста, будут там какие-то провокации, то вы же понимаете, что будете отвечать за это вы. Словом, разговоры откровенно неприятные. Это держит человека в напряжении, вызывает паранойю…

ЛБ: Какого-либо официального оформления таких встреч не было?

АМ: Документы свои они показывали, но до повесток СБУ не доходило. Это всё неформальные встречи, так называемые, «профилактические беседы». Интереснее стало примерно через месяц после начала таких встреч. В мае 2009 года. Тогда Кабинет министров принял целый ряд антистуденческих постановлений, которые коммерциализировали образование в Украине. То есть правительство пыталось за счёт студентов латать дыры в бюджете: все услуги, предоставляемые университетами, предполагалось сделать платными. Обучение оставалось как бы бесплатным, но при этом студент должен был платить за пропущенные пары, за использование бассейнов, спортзалов, библиотек, за организацию научных конференций… Вводилось лишение стипендий за одну «тройку», сокращался госзаказ. Если бы эти постановления вступили в силу, то студенты, пришедшие в университеты осенью, сразу направились бы в кассу. Конечно, до сентября ждать было нельзя, нужно было добиваться отмены этих постановлений как можно быстрее. Наши друзья из либеральных организаций пробовали вести переговоры, устраивали круглые столы… Со стороны правительства был полный игнор. И мы пришли к выводу о том, что, пока не закончился учебный год, нужно вывести студентов на улицу. У всех других якобы студенческих организаций нет реального актива. В основном это виртуальные организации, которые представляются борцами за права студентов, но ничего не делают и питаются грантами. Поэтому наш профсоюз решил непосредственно контактировать со студентами и поднимать их на акцию протеста. Мы начали организовывать встречи в университетах, расклеивать объявления и просто объяснять студентам, что их ожидает в сентябре, и почему им стоит протестовать. Первая встреча состоялась в университете строительства и архитектуры. На встречу пришло достаточно много студентов — около сотни. Для технического ВУЗа такое количество — фантастика. И сразу после этого собрания к нам подошли трое людей, показали «корочки» и сказали: «Служба безопасности Украины». Опять давление, запугивание…

ЛБ: Но вы не сдавались?

АМ: Мы продолжали встречи со студентами, призывали их выйти на акцию протеста. И в других ВУЗах тоже. Эта кампания против введения платных услуг столкнулась с сильнейшим противодействием со стороны администраций ВУЗов. Причём мы не трогали администрации ВУЗов, нашей целью был Кабинет Министров. Так что, это был первый звоночек, что администрации ВУЗов боятся, панически боятся студенческой активности, любой студенческой самоорганизации. Они вполне удовлетворены тем, что у них есть прикормленные студенческие профкомы и бюрократические студсоветы, которые никогда не выведут людей на улицы и никогда не будут критически оценивать деятельность администраций. В университете Шевченко даже некоторые зачёты перенесли на день проведения нашей акции протеста, чтобы студенты просто физически не могли туда выйти. Тем не менее, мы провели акцию. В Киеве под здание Кабинета министров вышло около полутора сотен студентов. По нынешним временам это грандиозная цифра, на самом деле. Я не помню, когда ещё студенты в таком количестве выходили за свои права, а не за деньги или какие-то политические фантомы. Были также выступления в других городах — во Львове, Одессе, Луцке.

ЛБ: Результат?

АМ: На следующий же день после акции протеста на экстренном заседании Кабинета министров постановления по коммерциализации были отменены. Эта была наша первая победа. Но не обошлось и без неприятностей. Например, к ректору университета строительства и архитектуры приходили сотрудники СБУ, рассказывали, что, мол, у вас тут происходит что-то неправильное. Моего брата, преподававшего в этом ВУЗе, выгнали с формулировкой «вносит политику в университет» — с ним просто не продлили контракт.

ЛБ: Формулировку записали в документы?

АМ: Это было озвучено на заседании факультета. Была «прокатка» такая, в лучших советских традициях… Кроме того, после этой акции начали давить на родителей, которые преподают в ВУЗах. На родителей наших активистов. Это можно назвать только террористическими методами — родителей фактически брали в заложники. Так, например, в университете Шевченко мать одного из наших ребят — преподаватель на филологическом факультете. Её вызвали к начальству. В кабинете присутствовали сотрудники СБУ. И они начали объяснять, что вам, мол, вообще на пенсию скоро… Потом человеку откровенно мешали работать, рубили её курсы, программы. Аудиенции у высшего руководства университета добиться нельзя было — игнорировали.

ЛБ: А что за мотив у администраций ВУЗов при этом?

АМ: Они хотят, чтобы мнение студентов выражали только их люди, которые сидят на ставке, и которые именно поэтому никогда не пойдут против администрации.

ЛБ: Что было дальше?

АМ: Встречи с СБУшниками продолжались. Они вели себя всё наглее и наглее. И мы решили устроить кампанию против присутствия СБУ в ВУЗах. У меня нет никаких сомнений в том, что администрации ВУЗов сотрудничают с СБУ вопреки заявлению тогдашнего главы СБУ Валентина Наливайченко о том, что все служащие СБУ выведены из университетов. О любой нашей деятельности в университетах, о любых наших конфликтах с администрацией сразу же становилось известно СБУ.

ЛБ: А стало у вас как-то меньше активистов после этого?

АМ: Весной 2009 года СБУшникам удалось запугать нескольких людей. Которым в университете объяснили, что у них с академической карьерой ничего не выйдет, с магистратурой… И эти люди отошли от дел. Кричащий факт был весной уже этого года. Один из наших активистов решил сделать ячейку профсоюза в университете Драгоманова, ему позвонили из СБУ, предложили встретиться. Он отказался. И его просто встретили под входом в университет, отвели в сторонку и пафосно сказали: «Знаете, если „Прямое действие“ появится ещё и в университете Драгоманова, то государство будет вынуждено принять меры». Мы решили, что молчать об этом нельзя. Для начала мы устроили пресс-конференцию. Затем — кампанию солидарности. У нас есть множество зарубежных товарищей из студенческих, профсоюзных, левацких молодёжных групп в Европе. Мы получили кучу писем в нашу поддержку. Из Дании, Норвегии, Польши, Испании, Италии. В четырёх странах состоялись акции протеста у посольств Украины — в Португалии, Польше, Германии и России. В Берне был даже организован рок-концерт в поддержку «Прямого действия». На одной известной греческой радиостанции вышла передача о нас. А затем мы решили напрямую пропикетировать центральное управление СБУ. После этого у наших товарищей состоялся разговор с людьми из руководства СБУ — их вызвали в серое здание на Владимирской. Было сказано, что руководство СБУ не имеет отношения к этому давлению и команды такой не было. Мол, это деятельность низовых сотрудников, которые часто перегибают палку.

ЛБ: А как это низовые сотрудники перегибают палку? Низовые сотрудники что хотят, то и делают, пользуясь Службой? Это их частный бизнес?

АМ: Мне сложно судить об этом. Формулировалось так: ребята слишком увлеклись своей работой и повели себя непрофессионально. Самое интересное, что не отрицался тот факт, что именно старые агенты спецслужбы, которые сидят в администрациях ВУЗов, по своим контактам выходят на действующих сотрудников СБУ и через них давят на наш профсоюз. Это в который раз подтвердило, что СБУ осталось… КГБ осталось в ВУЗах. И администрации не гнушаются обращаться к спецслужбе, когда затрагиваются интересы администраций.

ЛБ: И что с этим делать?

АМ: Руководители СБУ дали нам гарантию, что это не будет повторяться.

ЛБ: Это руководство после смены власти?

АМ: Да, уже при власти Януковича. Хотя смена власти, на самом деле, ни на что не влияет. Система давно работает. Работает по своим правилам. Низовое движение, не подконтрольное политическим партиям, бизнес-структурам, не нужно никому. Самоорганизация людей для защиты своих прав — это угроза любой власти, её произволу. Нас просто заверили, что давление исчезнет, что мы сможем спокойно действовать, и в нашем противостоянии с администрациями ВУЗов не будет участвовать СБУ. Интересно, что вот те служащие СБУ, которые «беседовали» с активистами, сразу после пикетирования СБУ отзвонились и сказали: «Ребята, что ж вы такое делаете? Нас тут зажали, на нас начальство бочку катит… »

ЛБ: Возможно, проблема не в том, что СБУ работает в университетах, а в том, что СБУ не контролирует своих же сотрудников, которые часто работают сами по себе?

АМ: Мне сложно об этом судить. Но сотрудничество администраций ВУЗов со спецслужбой — факт.

ЛБ: Как сейчас развивается ваша деятельность?

АМ: Мы пытаемся отстоять легальный статус в университете Шевченко. Нам как профсоюзу отказали в предоставлении помещения и размещении наших информационных стендов. Причём все документы для этого у нас есть! Министерство юстиции нас признало, а университет — отказывается. Поэтому мы обратились с иском в хозяйственный суд Киева для того, чтобы получить помещение и нормально работать. Также нами было подано заявление в прокуратуру, поскольку давление на профсоюз и профсоюзных активистов — уголовное преступление. Хотя я сомневаюсь, что прокуратура решит что-то в нашу пользу. Но, так или иначе, чиновники должны бояться. Должны понимать, что за их работой наблюдают. Администрация университета Шевченко упирает на то, что «идёт международное падение имиджа университета». Мол, прошли акции солидарности в других странах, сделаны публикации в иностранной прессе… Множество людей узнало, насколько гнилые отношения в «лучшем университете страны». Некоторые преподаватели хвастаются на парах тем, что собирают досье на активных студентов. Дошло до абсурда — на философском факультете был запрещён киноклуб! С людьми, которые нам помогали, проводились беседы в духе: «Вот вы же хотите закончить университет… Вам ещё в магистратуру поступать… » Это всё свидетельствует о том, что система ВУЗов построена на необузданном авторитаризме и тотальном контроле, здесь затхлый воздух, слишком мало кислорода.

Автор: Дмитрий Литвин

Источник: «Левый берег»